Александр Михайлов:
"Фонд Евдокимова останется вне политики"

ПОЛИТИКА

Если бы создавался список россиян, составляющих Золотой культурный Фонд страны, Александр Михайлов занял бы в нем почетное место. Это актер из когорты мастеров искусств, которых называют совестью нации. Вся Россия обожает его киногероев — Васю Кузякина («Любовь и голуби»), Павла Зубова («Мужики»), Павла Шорохова («Змеелов») — за настоящую мужественность, трогательную любовь и высокую планку нравственности. Михайлов интересно и красочно говорит об истории, которую анализирует глубоко и основательно. Десять лет назад народный артист дебютировал как певец, составив концертную программу из русских и казачьих песен, с которой выступал в филиале Малого театра и гастролировал по стране. А в этом году Александр Михайлов стал Президентом Фонда, носящего имя его лучшего друга — артиста Михаила Евдокимова.

— Александр Яковлевич, о Вашей аполитичности знает вся страна. Мало кто ожидал, что Вы, человек, который этим летом разгонял на стадионе в Верх-Обском и правых, и левых вместе со всей их атрибутикой, вступите в какую бы то ни было партию…
— Вступление в партию — это мое личное дело, которое никак не связано ни с Фондом, ни с именем Евдокимова. Как Президент Фонда я со всей ответственностью заявляю, что мы не будем вмешивать политику в дела Фонда. И среди его учредителей, и в его правлении есть люди, принадлежащие к разным партиям, однако никто из них не собирается строить на имени Евдокимова пиар-кампанию и никогда этого не делал, хотя некоторые благодаря заслугам перед Фондом имеют на это моральное право.
Большое им спасибо за порядочность. Конечно, полностью отстраниться от политики нам не удастся, но если я еще раз увижу на стадионе в родном Мишином селе беспардонную рекламу какой бы то ни было партии, сниму все собственными руками! И так же примусь разгонять всех пиарящихся, как разгонял прошедшим летом.

— Логично было бы предположить, что Михайлов пошел в партию, чтобы получить материальную поддержку Фонда…
— Еще раз повторю: вступление в партию — это мое личное дело, не имеющее к Фонду никакого отношения. Я думал вообще всю жизнь пройти вне каких-то партийных организаций. Да, был в комсомоле. Потом даже, уже с седыми висками, вступил в компартию. Это было нечто вроде эксперимента. Вступил и буквально через год вышел, потому что увидел, что это довольно деспотичная в основе своей организация. После перестройки у нас появилась многопартийная система на демократической основе, и вот эта-то основа мне очень не нравилась. Кто-то правильно заметил: революцию делают романтики, а потом власть в свои руки берут подлецы. Я очень тяжело пережил революцию 91-го года, и просто трагедией для меня были события 93-го года, расстрел Белого дома. Это моя личная позиция, я никого не призываю думать так же. Но с демократами мне определенно не по пути, поэтому большой проблемы выбора передо мной не стояло.

— Однако по стране прошли публикации, в которых Вы, рассказывая о преимуществах партии, апеллируете к имени Евдокимова…
— Пусть эти публикации останутся на совести тех, кто отвечает за их написание и размещение. Не считаю нужным оправдываться. Я лишний раз убедился в том, что не нужно давать интервью — тогда ни у кого не будет возможности исказить сказанное.

— И тем не менее, почему актер Михайлов пошел в политику?
— Сложно ответить в двух словах на этот вопрос. Я неравнодушно отношусь к нашей истории. В 1917-ом году к власти пришла кучка мерзавцев, которые раздробили Россию, разорвали ее, поделили на белых и красных, и пошел брат на брата, и предал сын отца своего… И мы потеряли с точки зрения геометрической прогрессии 300 миллионов россиян. Если Менделеев в начале прошлого века сказал, что в России к 2000 году должно быть 475 миллионов, у нас сегодня— только 140. И какой цвет был вырезан — духовенство, аристократия, дворянство, офицерство. Столько крови было пролито, и к власти пришли, как сказал Булгаков, Швондеры и Шариковы. И до сих пор шлейф Швондеров и Шариковых тянется из прошлого… Их воочию видно во многих проявлениях — и в верхах, и в низах. Россия — жертвенная страна, ни один народ не принес в жертву столько потрясающих, достойных людей, сколько Россия. Но к прошлому я стараюсь относиться философски: плевать в него и унижать его я не имею права. Есть такой постулат: кто выстрелит в прошлое из ружья, в того будущее выстрелит из пушки. Я не хочу быть расстрельщиком. История просто есть, это уже произошло с Россией. Главное сегодня — не наступать на грабли прошлого. Но опять наступаем — и в 91-ом, и в 93-ем. Опять нам навязывают демократическую идеологию, которая взбудоражила массы, как в начале прошлого века. Ведь Ленин тоже принес в Россию демократические ценности — землю крестьянам, фабрики рабочим, свободу слова — и все твердил «дам, дам». А в итоге всю эту «демократию» свернули, закрутили гайки и пошла-полилась российская православная кровушка. Мой выбор связан с желанием остановить эти реки, хотя я понимаю, что не все в моей власти.

ИСКУССТВО

— Давайте оставим политику в стороне. Александр Яковлевич, откуда у вас такое трепетное отношение к русской и казачьей песне?
— Я из старообрядцев, у меня казачьи корни. И грандиозная любовь к русской народной культуре и песне у меня от мамы. Когда звучит казачья песня, я дрожу от радости и счастья прикосновения к ней, так было с самого детства. У мамы был идеальный слух, вечерами она брала в руки балалаечку, быстро ее настраивала и начинала петь — и хорошо на душе становилось до слез. Я плачу, она плачет… Мамину балалаечку, которой сейчас уже лет 60, я храню до сих пор. Помню, у нее частушка была любимая:
«Ох, горькая я, зачем на свет родилась, была бы я стеклянная — упала б и разбилась».
У меня много любимых казачьих песен, особенно мне нравится «Не для меня». Можно уже два диска выпустить — столько накопилось материала. Печально, но сейчас эта певческая культура вырубается. И когда демократы начинают верещать о каких-то кокошниках, это вызывает у меня только отторжение. Про лидера ЛДПР и говорить не хочу. Просто безумие — политики, которые без слуха — без голоса пляшут и поют. Это пиарство, дешевый театр, чистый популизм без капли органики. Кроме глотки и набора слов там ничего нет — ни идей, ни здравого смысла.

— И их выступления, как ни странно, показывают на ТВ. Зато Вас, выдающегося актера, там не увидишь…
— Ничего странного. Опыт, который принесла мне профессия, я хочу сохранить, не разменивать на что-то, недостойное внимания. По отношению к своим зрителям и по отношению к землякам-сибирякам, жителям Забайкалья, я стараюсь быть и остаюсь честен. Я не уронил себя, потому что не снимаюсь ни в рекламе, ни в бандитских боевиках, где горы трупов и море крови. Предложений много, но не омывать руки в крови — моя принципиальная позиция. Не деньги главное, а совесть. Мне тех 50 фильмов, в которых я снялся, достаточно, чтобы честно смотреть людям в глаза. Продать себя за 15–20 тысяч долларов, сказав за 15 минут три фразы и снявшись хоть в трусах, хоть в смокинге, я не могу. Сказав эти фразы, я предам какую-нибудь забайкальскую тетю Нюру, которая соседке всегда говорит: «А вот Сашке Михайлову я верю, он зла-то не делал». А предав тетю Нюру, я предам себя. А себя я не хочу предавать, для меня самое главное — честь и достоинство.

— Почему, на ваш взгляд, в России мало снимают фильмов, которые трогали бы душу?
— Дело не только в кино, проблема гораздо серьезнее. Сегодня время безобразное, без образа. Нам диктуют однополую любовь, поклонение Золотому тельцу, Содом и Гоморру. Появились космические корабли, сотовая связь, всемирная паутина. Но суть человеческая от этого не меняется. И по сути человек или стыдлив, или нет. А стыд — это божественный камертон. В Европе, например, люди уже утеряли способность краснеть. А вот в России еще умеют смущаться. Говорят, мол, русские — озлобленная нация, а приезжаешь в глубинку и видишь старика, который необразован, но мудр. Он рассуждает о том, что недоступно профессуре, стряхивающей пыль с книг. Недоступно продюсерам, чьи мысли — только о прибыли, которую принесет фильм или телешоу. Люди в глубинке общаются с природой, а природа — это основа основ, это и есть образ. И каждый человек — образ, главное — какому богу ты молишься. В России есть по-настоящему интеллигентные люди. Но вот это-то и стараются вытравить.

— Чувствуется, что для Вас это больная тема…
— Это действительно так. Для меня русский мужик — святой мужик. Как его бьют, как унижают! И в царское время, и в советское, и сегодня. Россия — аграрная страна, а у нас за 11 перестроечных лет уничтожено 20 000 деревень. У Николая Мельникова есть замечательное стихотворение: «Поставьте памятник деревне на Красной площади в Москве…» Национальную культуру России пытаются выкосить под корень. Вот об этом болит моя душа.

— Можно ли, на ваш взгляд, остановить вымирание русской деревни?
— И можно, и нужно! Ведь русский мужик хочет работать — я это точно знаю, потому что много бываю в глубинке. А его обдирают как липку, спаивают, бросают на произвол судьбы. Стабфонд концентрирует невероятные деньги, но работает он на иностранные банки. Потратить эти деньги на повышение зарплат рабочим и интеллигенции, на возрождение производства и деревни, на достойные пенсии старикам боятся: мол, тогда эти деньги обесценятся. Да ничего подобного! Если вкладывать их в производство, они никогда не обесценятся! Наоборот, заработают на экономику.

ЕВДОКИМОВ

— Почему Вы возглавили Фонд имени Евдокимова?
— По зову совести и сердца. Михаила нет с нами уже два года. Мы, друзья, делаем все от нас зависящее, чтобы не только сохранить память о нем, но и продолжить его дело. В этом году мы провели в родном селе Евдокимова на Алтае культурно-спортивный праздник — эту традицию заложил Миша.
Кубок в этом году собрал 27 волейбольных, 17 футбольных юношеских, 3 футбольных женских команды. Когда видишь красивую загорелую молодежь со светлыми лицами и ясными глазами, душа радуется. Юные спортсмены приезжают в Верх-Обское словно на исповедь перед Михаилом Сергеевичем, поэтому им не нужно говорить лишних слов о нравственности и духовности. Как и при жизни Михаила, Кубок и в этом году стал для всех настоящим праздником…

— Евдокимова очень не хватает всем россиянам. Кажется, что вместе с ним с эстрады ушла искренность и доброта…
— Сегодня эстрадный юмор — пошлый, ниже пояса. А Миша никогда не позволял себе выходить за рамки нравственности. Все его миниатюры — фантастически красивые, пронзительные. Там всегда боль, всегда русский мужик. Может быть, излишне звучит тема алкоголя, но это уж наша национальная слабость и беда. Но главное в них — любовь. Огромная, нежнейшая любовь к настоящему мужику. И юмор — многослойный, многопластовый, прозрачный, светлый. Его чувствуешь, он словно осязаемый…

— Чем Фонд имени Евдокимова занимается сейчас?
— Подготовкой юбилейного концерта: в этом году Михаилу Сергеевичу исполнилось бы 50 лет… Потом, Михаил мечтал начать проводить в рамках Кубка зимние хоккейные игры, и Фонд воплотит эту его мечту в жизнь. Я уже провел переговоры с администрацией села Верх-Обское, люди охотно откликнулись и готовы работать. Есть идея оборудовать в родном Мишином селе Певческое поле, чтобы русская песня лилась там вольно и объединяла всех. Миша этого очень хотел, и мне нравится эта идея. Рядом с Верх-Обским есть потрясающий склон с березовой рощей, просто фантастические места. Вот там и хотел он поставить скамейки амфитеатром и сделать купол, чтобы амфитеатр вмещал несколько сот человек. И чтобы там люди собирались и пели песни. Настоящие русские песни. А в песне заложено мощное объединяющее начало — на генетическом, подсознательном уровне. К тому же в Верх-Обском уникальное, божественное место — сливаются Бия и Катунь, берет начало Обь, и энергетика просто целебная!
В планах Фонда — построить в Верх-Обском церковь, это тоже была Мишина мечта. Мы хотим превратить село в нравственный центр противостояния игорной зоне, которая будет оборудована в 40 км — рядом со знаменитой курортной Белокурихой. Это для края будет трагедия: поклонение золотому тельцу, разврат. А хотите отдохнуть душою — сверните с трассы, поезжайте к Мише Евдокимову…

Светлана Скаредова
8.10.2007 г.